«Мы уедем» — было нашей любимой присказкой в беседах с лучшей подругой. Это было нашим спасением. Каждый раз, когда кто-нибудь нас обижал или расстраивал, мы говорили друг другу: ничего, ничего, мы обязательно уедем, и тогда… О том, что будет дальше, мы никогда не думали. На самом деле никто из нас не собирался уезжать.
Однажды я пошла дальше: купила билет в Париж, сняла там квартиру — полтора метра с диваном и спрятанной под диваном кухней, в самом сердце, за окошком белел Сакре-Кёр, и я — святое сердце — думала, что уеду. Я никуда тогда не уехала, точнее — на неделю в Женеву, потом на другую в Чикаго, вернулась и помню, как замерло мое сердце, когда мы ночью садились в Москве: от ошеломляющего вида этих свернутых в паутину огней, от масштаба картины. Тогда я поняла, что не вижу себя вне Москвы, никогда не уеду.
Уже три года мы (я, моя жена и трое детей) живем во Франции. Первые полгода я думала, что мы вернемся, вторые полгода плакала от тоски, следующий год — бесилась от раздражения, а сейчас я сама себе — объект исследования. Я задаю вопросы себе и окружающим, читаю книги и пишу свою — пытаюсь понять, что же это такое — уехать и застать себя в невесомости: кто я есть? Кто услышит меня? Когда я привыкну? Что будут помнить и читать мои дети? Где, черт возьми, мой дом?
В своей книге «Триста жалоб на Париж» я буду исследовать человека уехавшего, который, попадая в странные для себя обстоятельства, пытается себя найти. Как происходит это привыкание к чужому и происходит ли оно вообще? Как найти «чувство дома» и нужен ли человеку «дом»? Как жить в отсутствии понятных культурных кодов, какими словами говорить с людьми, застрявшими во времени после переезда? Как найти «своих» и будут ли они «своими»? Как разговаривать с детьми, которые русские только в анамнезе? И так ли это важно вообще — оставаться русским после выхода из зеленого коридора?
Телеграм-канал проекта «Триста жалоб на Париж»: не только жалобы, еще изнанка