— Вот наша отнимает колбасу, — сказал Барсик, — если украл и потащил. Или, например, нельзя лежать на ее теплом компьютере. Нельзя жевать цветок на полке. И я хочу спросить тебя, Мартын, — почему? Почему все это нельзя? 

— Я тоже в последнее время об этом думаю, — сказал Мартын. — В «Неглаженных кошечках» говорят, что если Хозяйка женщина, то «нельзя» часто бывает. Типа ей порядок нужен, все такое. 

— Мартын, — помолчав, сказал Барсик, — почему ты все время отираешься в этой группе? Все нормальные коты сидят в «Неглаженных котиках». Влюбился, что ли? 

— Я вчера один раз зашел, — засопел Мартын, — там Глаша, ты ее не знаешь. Замяли давай. Что там про нашу? 

— Мартын, — сказал Барсик. — Я тут думал, давай нашей Правила введем. Правила котиков. 

— Это как? — сказала Мартын. — А если она не согласится? 

— Согласится, — сказал Барсик. — На обнимашки ведется, консерву дает каждый день. Недавно уезжала, вину чует. Точно согласится.

— Хм, — сказал Мартын. 

— Да. Вот Правило первое, -сказал Барсик. — В прошлый раз ты украл испанскую колбасу, потащил, а она отняла. Хорошая хозяйка что? Сделает вид, что и колбасы никакой не было. Сядет так, нога на ногу, и скажет, — какая такая колбаса? Никакой колбасы не знаю. Вот Мартышечка мой толстенький, вот люблю его. А колбасу никакую не люблю. 

— Попрошу насчет «толстенького», — сказал Мартын. — А в остальном мне нравится. Пусть приговаривает обязательно. 

— Да, приговаривает пускай обязательно, — сказал Барсик. 

— А мое Правило вот какое, — сказал Мартын. — Тебя пять минут гладит, а меня пускай потом гладит десять.

— Ты наглый? -сказал Барсик. 

— Я бедный и всеми обижаемый, — пояснил Мартын. — Появился, а вы уже были. И ты всегда первый к ней на колени забираешься. Мои права попраны. 

— Хорошо, пусть тебя десять минут гладит, но пусть приговаривает: «хоть Мартына и глажу десять минут, а Барсика все равно люблю», — сказал Барсик. 

— Не «люблю», а «помню», — сказал Мартын. — Пусть приговаривает «помню». А то ревность. Неприятно. 

— Хорошо, Мартын, — сурово сказал Барсик. — Пусть она скрывает, что меня любит, когда гладит тебя. Мы с ней будем страдать. 

— Это вы как хотите, — говорит Мартын. — В остальном я всем доволен. Пусть гладит и с колбасой дает далеко убежать. Моя жизнь устроена. Главное, чтобы приговаривала. 

— А я еще не все, — говорит Барсик. — У меня еще два правила. Первое — пусть она любуется. Вот даже не валяешься, просто идешь хвостом вверх, а она как видит, пусть говорит: «вот идет самый лучший котик на свете. Самый красивый мой Барсик». 

— И Мартын, — сказал Мартын. — И самый красивый Мартын. 

— Нет, — сказал Барсик.- Это правило будет для меня только. Я и так пострадал, когда тебя притащили в дом. Хочу компенсацию. 

— Хорошо, — сказал Мартын. — Я тоже пострадал, когда меня притащили, а там уже ты. Но молчу. А второе? 

— А пусть она разбудит нас среди ночи и скажет: «дорогие мои котики, ваша фоточка получила так много лайков, вот вам палочка из зайца». Например, пусть каждую среду будит. Приговаривает и угощает. 

— Но тогда нам же надо фотографироваться каждый раз, когда она захочет, — сморщился Мартын. — Ты потягиваешься, а она снимает. Ты Ногу задрал, а она снимает. Ты такой тщеславный, я не знал. 

— Я тщеславный, — сказал Барсик, — что мне еще остается. Тебя принесли в дом, я терплю. Пусть будет хоть какая-то радость. Пойдем, сделай трогательное лицо. Нам нужны лайки. Сотни. Пусть Кеша Мягкий облезет.